Ведьма на зелёной фишке - Ирина Громова

Ну конечно, такие люди, как Терентий, на знакомстве с творчеством знаменитого художника через интернет не останавливаются. Просто предложил курировать многомиллионный проект. Заодно и пообщались. Всё, действительно, очень просто. Мы начали усаживаться вокруг маленького журнального стола.

– У меня есть новости. Вы уже знаете, что вчера сбежало тело Терентия Павловича, и наш терапевт по этому поводу подняла большой шум?

– Да, – ответил Терентий. – Полковник Грачёв уже звонил. И сказал, что урегулировал это вопрос.

– Значит, об этом знаете. Но у меня есть кое-что ещё.

Вовка пошел наливать мне горячий шоколад. Кеша с Терентием терпеливо молчали, ожидая информации.

– Я думаю, что наш оппонент сейчас затихнет, и мы можем ждать шага с его стороны очень долгое время.

– Продолжайте, – сказал Терентий, ожидая объяснений.

– Думаю, враг сейчас спокойно дождется Ваших с Валентиной «похорон». И покончит с Настей, когда девушка вернётся домой. Если только… – я сделала паузу, Терентий Павлович придвинулся ближе. – Сообщим ему каким-то образом, что Настя никогда не вернётся в свой дом, а сразу поедет в область, там и вступит в права наследства.

– Но Гинтаре всё равно, откуда достать Настю. Она профессионал. Из областного центра даже легче. Город – это её джунгли, – нервно возразил Терентий, он продолжал цепляться за версию о «Зверюге»

– Гинтары на свете нет уже несколько лет, – твёрдо сказала я. – Вчера говорила с отцом моего ребенка. Артём поднял материалы дела. С вероятностью до девяносто девяти процентов, «Зверюгу» ликвидировали на нашей территории три года назад. Сейчас предлагаю проверить вот этого человека?

– Не может быть! – выпалили все трое, глядя на выложенную мной фотографию.

– Я сегодня разговаривала с вашим потенциальным врагом, – продолжила комментарий, дождавшись, пока ко мне вернётся внимание собеседников – Во-первых, увидела перевязанную руку и услышала жалобу на то, что в этом году развелось крыс немерено. Если уже пришли результаты по группе крови – можно проверить. Только тянуть с этим не надо. Укус быстро заживет. И следов не останется. Во-вторых, сделала снимок на телефон первой страницы паспорта. – Я включила мобильник и показала снимок.

– На снимке видно, место рождения: деревня Чмырёва Долгодать Закарпатского района Украинской ССР. Это также место рождения нашего Остапа и Сашки Нечаева. В-третьих, я нашла очень интересные фотографии. Давайте спросим Валентину. Не напоминает ли ей кто-нибудь из её знакомых вот этого человека. – Я выложила на стол фотографию Бориса Ивановича Селивёрстова. – А еще лучше, вот этого. – Положила фотографию его матери, Таисии Селивёрстовой.

– Так это же одно лицо…. Вы хотите сказать – всплеснула руками Валентина.

Я положила на стол выведенное мною сегодня в музее генеалогическое древо семьи Галучевых. И от руки тут же приписала ещё одно имя.

– Я хочу сказать, что у вас есть новый родственник, потому что у Бориса Селивёрстова – Галучева всё-таки был ребёнок. Возможно, внебрачный. Официально, жена родить ему не смогла, – я повернулась к Валентине. – Валь, боюсь, что это не единственное откровение, которое вам предстоит пережить. Речь касается вопросов семьи, поэтому вам решать, что со всем этим теперь делать. И простите меня, что я в это влезла. Речь шла о жизни людей…

Я подробно изложила все соображения и логическую цепь, ведущую к ним. Теперь решать семье, как действовать дальше. Хуже нет, когда родственники сажают друг друга в тюрьму. Но ещё хуже, когда они убивают.

– Не знаю, к какому решению придёте. Можно подождать, пока человек проявится сам. Можно спровоцировать его на действия – готова пригласить в наш дом прямо сейчас. Можно просто передать в руки Грачёва и пусть занимается правосудие… В любом случае, согласитесь, эту версию проверить надо.

– Да не надо ничего проверять. Итак, всё расскажу.– В проёме распахнутой двери стояла Ирка Борисова с перевязанной рукой. Скарлетта бросилась к ней, радостно помахивая своим маленьким купированным хвостом. Вчерашнего зла собака не помнила совсем.

Я незаметно включила на телефоне функцию «диктофон». И увидела, что Кеша тоже сжал в руке какой-то прибор, похожий на брелок для ключей от автомобиля. Наверное, дал сигнал сбора бойцам службы безопасности. По крайней мере, мне так показалось. Мы не знали, что сейчас выкинет Ирка.

– Я уже поняла, что ты знаешь. Пришлось идти за тобой…– но тут речь её оборвалась, и по лицу было видно, что человек переживает шок, удивление и разочарование одновременно. Ирка увидела Валентину и Терентия.

Эмоция была настолько сильна, что вызвала опасения: а не хвати ли Ирку удар?

Она медленно осела на Скарлетину кушетку, потом опустилась на пол, затряслась от беззвучного хохота или рыданий. И вдруг, поползла к Валентине и Терентию на коленях, с прорвавшимся наружу громким рёвом, отбивая головой об пол поклоны:

– Простите меня, что позарилась на ваше счастье. Простите, думала, жизнь не справедлива. Что одной дочери всё, а другой ничего.

Честно говоря, по мере приближения Ирки к Валентине, я начала переживать, вдруг, она вскочит и бросится. Но Ирка, слава Богу, остановилась и рыдала, взахлёб рыдала без конца, распластавшись перед нами на голом полу, пока мы, наконец не вызвали скорую, а Кеша – двух охранников из службы безопасности.

Ирке сделали укол, после чего истерика пошла на убыль. Валентина потребовала рассказать всё здесь и сейчас, пока не приехала полиция. Потому что помочь потом будет намного труднее.

Проглотив, ещё пять таблеток успокоительного, Ирка начала рассказ. Надо отдать ей должное, после лошадиной дозы, соображала вполне прилично. И прерывала повествование только редкими всхлипываниями. Периодически отпивая воду из стакана, за два часа, она изложила собственную историю.

42

– Никто никогда не спрашивал про моих родителей, – всхлипывая, начала свой рассказ Ирина Борисова. – Но многое бы встало на свои места, если бы люди нашего посёлка знали, что моя мать – Тамара Николаевна Волкова, создатель нашего краеведческого музея, первый и единственный его директор.

– Ты – дочь Тамары Волковой?!! – закричали мы хором.

– Но, ты же приехала к нам с Украины, ты всегда говорила, – недоумевала Валентина.

– Ну правильно, а куда ей было возвращаться, когда этот подлец, мой папашка, устроил ей травлю? Разумеется, в свою Чмырёвку, в родительский дом! – злобно прошипела Ирка. Значит, силы у неё остались и ухо надо было держать востро.

– И отец твой тоже здесь? – не понял Терентий.

– Как и её, – Ирка махнула рукой в сторону Валентины, – уже ошивается в Москве. А тогда-то Борис Иванович Селивёрстов был здесь самым главным начальничком. И по праву местного феодала, ни одной юбки не пропустил.

– Подожди, – опередил всех мой Вовка, в местной конъюнктуре он разбирался лучше многих и соображал быстро. Надо полагать, мой муж прекрасно был осведомлён об истории, которую два часа назад мне рассказала Василиса. И наверняка знал сплетню о том, чьей дочерью в действительности может оказаться Валентина. – ты хочешь сказать, что вы с Валентиной Яковлевной – вероятные родные сестры?

– Я хочу сказать, что мы с Валентиной, по праву рождения обе – Борисовны, а по крови – родные сёстры, хоть сейчас на генетическую экспертизу, – отрезала Ирка. – И еще неизвестно, кто больше имеет прав на Кручиху!

– Мама, – радостно по-детски выкрикнула Настя, – значит, у меня теперь есть родная тётя!

– Так что же ты столько лет молчала, Ира, – схватилась за сердце Валентина.

– Погоди, Валь, неизвестно ничего, – отрезвил нас Терентий Павлович. – Сначала выслушаем. А если надо будет, и экспертизу сделаем.

– Ну, ты-то у нас мастер по всяким там экспертизам, – огрызнулась было Ирка, но осеклась. От Терентия с Валентиной зависела вся её дальнейшая судьба. К ним она только что ползла с повинной.

Мать Ирины, Тамара Волкова, черноокая красавица-хохлушка из далёкой Закарпатской Чмыревой Долгодати приехала в Светлый путь по распределению, работать учительницей младших классов. Детей Тамара Николаевна ненавидела патологически, но поступить в педагогический институт имени Герцена в Ленинграде девочке из далекой украинской деревни было легче всего. Свою Чмырёвку она ненавидела ещё больше, поэтому билась за эту золотую медаль так отчаянно, будто не получив её – оборвется так и не начавшаяся, её молодая жизнь. И первую главную битву жизни Томка Волкова выиграла.

В нашей стране бывали времена, когда золотая медаль по окончании школы чего-то да стоила. Давала ряд преимуществ поступающему, особенно, если он из сельской местности. Девочка сдала экзамены в знаменитый Ленинградский вуз и поступила. И была уверена, что её-то как раз, по окончании, правильно распределят и обязательно оставят в городе. Останется немного отработать в школе и потом можно будет перебраться в какой-нибудь архив или музей.